После того, как я написал текст про Новый Новгород, меня начали спрашивать, что я думаю о переходе Нового Новгорода на латинский алфавит.
Я отвечал, что рано или поздно это стоило бы сделать, но переход на латиницу не является для Нового Новгорода ни первоочередной, ни третьеочередной, ни даже пятоочередной задачей, есть множество дел, которые гораздо важнее, так что о переходе на латиницу стоит думать скорее позже, чем раньше.
С тех пор прошло уже несколько месяцев, а разговоры о латинице не только не утихают, их становится больше. Поэтому я решил всё-таки изложить, что я думаю на эту тему.
Но для начала немного истории.
I.
В начале 9-го столетия, примерно за полвека до прихода Рюрика в Новгород, некий Моймир, происхождение которого точно неизвестно, объединил обитавшие к северу от Дуная славянские племена в одно из первых в истории славянских государств, Великую Моравию.
Сперва Великая Моравия занимала территории нынешних Моравии и Словакии, но вскоре расширилось и на соседние земли, заселённые в то время славянами: Чехию, северную Венгрию, северо-восточную Австрию и юго-восточную Польшу.
Возможно, короткое время она контролировала также Лузатию, Силезию, Закарпатье и почти всю территорию Венгрии, но это не точно, историки спорят.
В 846 король восточных франков Людовик II решил подчинить себе Великую Моравию. В начавшейся войне Моймир погиб, но полной оккупации не случилось. Вместо того, чтобы присоединить страну к своему королевству, Людовик сохранил её формальную независимость и поставил её королём племянника Моймира, Ростислава.
Людовик рассчитывал, что Ростислав станет его вассалом, но Ростислав ничьим вассалом быть не хотел. Вскоре он разорвал союз с королём франков, начал привечать сбежавших от него “диссидентов” и выгнал из страны посланных туда Людовиком для пропаганды христианства латинских монахов.
Это не значит, что Ростислав хотел оставаться язычником. Вовсе нет, он хорошо понимал, что быть язычником теперь значит быть изгоем и подвергаться постоянным атакам носителей “истинной веры“. Поэтому, выгнав монахов, посланных Людовиком, Ростислав отправил посольство к тогдашнему Папе римскому Николаю I с просьбой послать в Великую Моравию “учителей“, которые стали бы христианскими наставниками страны.
Но Николай не собирался ссориться с Людовиком и в просьбе Ростиславу отказал.
Тогда Ростислав послал ту же просьбу византийскому императору Михаилу III и константинопольскому патриарху Фотию. Тот с радостью согласился и отправил в Моравию двух славянских монахов из Македонии, братьев Кирилла и Мефодия, которые до этого уже успели поработать миссионерами в Крыму и на Волге, у хазаров.
Прибыв на место, Кирилл и Мефодий сразу взялись за дело: открыли в Моравии что-то вроде христианской академии и перевели богослужение в местных церквях с латыни на относительно понятный местным славянский язык. Относительно — потому что это был не западно-славянский язык обитателей Словакии и Моравии, а родной язык Кирилла и Мефодия, близкий к нынешним болгарскому и македонскому. Теперь мы его знаем как церковнославянский.
Чтобы местные священники могли читать и писать на этом языке, Кирилл изобрёл для него специальную азбуку, глаголицу. Самим братьям такая азбука не требовалась, они, как и все образованные жители Византии, читали и писали по-гречески, но от местного велико-моравского населения ожидать этого было нельзя.
Вскоре Кирилл и Мефодий получили благословение и от Папы. Церковного раскола тогда ещё не было, хотя отношения римского Папы и константинопольского патриарха становились всё более напряжёнными. Кирилл и Мефодий не хотели увеличивать это напряжение и отправились в Рим объясниться. Миссия оказалась успешной: сменивший Николая Адриан II, который тоже не хотел раздувать конфликт с Византией, принял братьев ласково и благословил все их начинания. Старый и немощный Кирилл решил остаться в Риме, где вскоре и умер, а Мефодий вернулся в Моравию и стал её первым епископом.
Глаголица успела распространиться из Великой Моравии и в другие страны. На севере она дошла до Новгорода, на юге — до Далмации, где, среди деревенского славянского населения, сохранялась для записи литургических текстов вплоть до середины 20-го века.
Но словаки, мораване и чехи писали глаголицей недолго.
В 871 Людовику удалось свергнуть Ростислава и взять его в плен. На этот раз он решил не повторять предыдущей ошибки и оккупировать Великую Моравию. Но из этого ничего не вышло: племянник Ростислава Святополк собрал большую армию и наголову разбил немцев. Восстанавливать Ростислава на троне Святополк, разумеется, не стал. В 874 он подписал с Людовиком мир в баварском Форххайме. Во время этого мероприятия, или вскоре после, он и познакомился со швабским монахом Вихингом, который стал его ближайшим советником.
В 880-м Святополк, вероятно, при посредничестве Вихинга, пошёл на повышение: Иоанн VIII сделал его из князя “королём славян“. А в 885, после смерти Мефодия, теперь уже, очевидно, при посредничестве Святополка, Папа назначил Вихинга велико-моравским епископом.
Вихинг был немцем, и нововведения Кирилла и Мефодия, вся эта церковно-славянские служба и непонятная азбука из закорючек, всегда его раздражали. Всего через год после назначения, в 886 году, он отменил все эти глупости, вернул богослужение на латыни и латинскую азбуку и выгнал из страны всех учеников Мефодия.
Рим тем временем успел насмерть рассориться как с франками, так и с Константинополем. Разные Папы (которые менялись в Риме каждые 3-4 года) успели два раза отлучить от церкви патриарха Фотия, и Фотий тоже в долгу не оставался. Великую Моравию Папы видели как важный противовес Восточно-Франкскому королевству и очень ему благоволили, но чтобы заслужить их дружбу, Святополку нужно было определиться, на чьей он стороне: Рима или Константинополя. Святополк определился быстро, и полностью содействовал Вихингу в очистке страны от глаголических глупостей.
Изгнанные королём и епископом монахи осели в Болгарии, где и создали из глаголицы названную в честь их учителя кириллицу, которая стала официальным алфавитом Болгарии, а потом и всех соседних стран, вставших в церковном споре на сторону Византии.
II.
Какое отношение это имеет к Новому Новгороду?
Косвенное, но важное.
Способ письма никогда не был просто способом письма. Он всегда означал принадлежность к определённому типу цивилизации.
Алфавит входит в общую “цивилизационную корзину“ вместе с религией и государственным устройством.
Страны Восточной Азии, попав под культурное влияние Китая, заимствовали китайские иероглифы.
Турция и страны Средней Азии, став мусульманскими, заимствовали арабское письмо.
И в Европе в средние века выбор алфавита был связан с выбором между двумя ветвями христианства, религии и государственного устройства. Латинский шёл в комплекте с католицизмом и королевской властью, ограниченной авторитетом церкви. Кириллица — в комплекте с православием и церковью, находящейся в полном подчинении царя-деспота.
Болгария, куда сбежали ученики Кирилла и Мефодия, тоже вполне могла стать католической.
Хотя большинство населения Болгарии в середине 9-го века уже было христианами, её тюркская правящая элита не спешила креститься. Хан (а потом царь) Борис сделал это только в 865 году, и после этого ещё больше 20 лет лавировал между Римом и Константинополем, объявляя о верности то Папе, то патриарху, чтобы выбить из них лучшие условия. Окончательный выбор в пользу православия был чисто политическим, но сделать этот выбор Борису помогли как раз моравские монахи, открывшие в Болгарии сразу две религиозные школы.
И Великая Моравия, то есть нынешние Чехия со Словакией, могли оказаться по другую сторону Великого Раскола, если бы Вихинг не втёрся в доверие к Святополку. И тогда они (не хочу никого обидеть, но факты есть факты) были бы такими же отсталыми и коррумпированными странами, как Болгария, Македония, Сербия и Румыния.
Румыния, кстати, до 1860 года тоже писала на кириллице, хотя её язык совсем не славянский.
Сегодня, через тысячу с лишним лет, выбор алфавита тоже связан с вектором развития.
Турция отказалась от арабского шрифта в пользу латинского, решив стать демократическим европейским государством. Средней Азии Сталин навязал кириллицу, а сейчас она постепенно от неё отказывается — но не возвращаясь к арабскому шрифту, хотя в Таджикистане такая попытка была, а тоже переходя на латинский.
Россия, кстати, пыталась навязать кириллическую азбуку и Польше с Литвой, когда они входили в Российскую Империю.
Постепенно переходят с кириллицы на латиницу и Сербия с Черногорией, подавшие заявки на вступление в ЕС.
Потому что шрифт как облегчает, так и затрудняет взаимопонимание. Если вы с соседями говорите на разных языках, но пользуетесь одним шрифтом, вы по крайней мере можете прочесть вывески в соседних странах и понять, как они звучат, хотя бы приблизительно. Если же разными, то кроме разного языка между вами вырастает и ещё один, шрифтовой, барьер.
Поэтому, раз мы хотим отделить себя от России, переход на латинский алфавит нам бы очень помог. Другой алфавит и даже другой язык пригодились бы новогородцам для того, чтобы ещё более явно отграничить себя от русских, и помогли бы нам лучше понимать поляков и чехов.
Но есть и аргументы против латиницы. Точнее, один, но увесистый аргумент.
Переход на латинский алфавит относительно просто осуществить государству с увесистой дубинкой в одной руке и толстым кошельком в другое. Государство может заставить всех граждан писать другой азбукой под угрозой штрафов и других наказаний и одновременно вбухать кучу денег в смену дорожных знаков и вывесок.
Добровольно перейти на другой алфавит группой единомышленников гораздо сложнее. И не только потому, что единомышленники не станут запугивать друг друга дубинкой и подкупать деньгами. Но и потому, что это сразу отрежет их от большинства собеседников, которым будет лень читать непривычную азбуку.
Так что я за то, чтобы Новый Новгород переходил на латиницу медленно, постепенно и, главное, добровольно, и использовал её параллельно с кириллицей, как минимум на первых порах.
Теперь, когда теоретическая база подведена, можно выдохнуть и подумать о том, как мог бы выглядеть новоновгородский латинский алфавит. Потому что латинских алфавитов много, фактически в каждой европейской стране есть свой, приспособленный к её специфическим нуждам, и нам тоже потребуется собственный вариант.
III.
То, что описано ниже — только предварительный вариант новогородской латиницы. Окончательный её вид определят все граждане на референдуме, в соответствии с конституцией, возможно, по предложению созданной специально для этой цели рабочей группы.
Но пока ни граждан, ни конституции, ни группы нет, я могу предложить желающим попробовать писать на латинице тестовый алфавит.
Для начала несколько соображений о том, каким этот алфавит должен быть.
Во-первых, тексту надо экономить место, так что в нём не должно быть много звуков, передающихся двумя или более буквами. Поэтому как транскрипция взятая из английского, все эти sh, zh, kh и, тем более, shch, так и польские sz, cz и т.д. нам не подходят.
Во-вторых, не нужно бояться диакритики, она есть фактически во всех основных современных латинских алфавитах, кроме итальянского и английского.
В-третьих, если в результате реформы алфавита некоторые слова могут начать произноситься немного иначе, чем в русском, это не баг, а фича — как я писал выше, в перспективе Новому Новгороду нужен свой собственный язык, и чем скорее (и чем мягче) он начнёт отделяться от русского, тем лучше.
В-четвёртых, не стоит изобретать велосипед: если что-то уже изобрели до нас, нужно с благодарностью это заимствовать.
В-пятых, в 19-м веке в Российской Империи и в ранние советские годы предлагалось сразу несколько латинских алфавитов для русского языка, но ни один из них не кажется мне подходящим для нашей задачи. Все они не соответствуют сразу двум из предыдущих критериев: во-первых, они плохо экономят буквы, а во-вторых, изобретают колесо. Но есть в них и здравые идеи, которые мы позаимствуем.
В-шестых, новоновгородский алфавит должен по-возможности отражать его северо-западное происхождение, то есть быть близким к алфавитам западных славян и ближайших соседей и торговых партнёров старого Новгорода: финнов, эстонцев, шведов и немцев.
Итак.
IV. Стандартная латиница.
С подавляющим большинством букв всё ясно, их не нужно никак менять.
А можно писать как A
Б как B
В как V
Г как G
Д как D
З как Z
И как I
Й как J
К как K
Л как L
М как M
Н как N
О как O
П как P
Р как R
С как S
Т как T
У как U
Ф как F
Х как H
Ц как C
Ы как Y
Остаётся 11 кириллических букв.
V.
Шипящие и жужжащие.
В 8-9 веках никаких единых русских, даже под каким-то другим названием, на территории Киевской Руси ещё не было. Её заселяли разные славянские племена: древляне, поляне, вятичи, волыняне. Вокруг Ильменя, там, где позже построили Новгород, и севернее, вплоть до Ладоги, жили словене, которые, по мнению многих историков, пришли туда в 6-м или 7-м веке с южных берегов Балтики, с территории нынешней немецкой Померании. Вероятно, предками словен являются полабские, то есть родственные чехам и полякам западные славяне (Лаба — славянское название Эльбы) бодричи и лютичи, позже почти полностью ассимилированные немцами.
С юга от них, на территории Полоцкого княжества, а также, что важнее для нас, родственной Новгороду Псковской республики, жили псковские кривичи, тоже, судя по всему, пришедшие туда с южного берега Балтики, правда, из чуть более восточного района между Одером и Вислой, с территории нынешней Польши, где жили поморяне, ставшие потом частью польского народа.
Для любого народа важна его национальная идентичность. И эта идентичность держится на национальном мифе. Миф в данном случае не значит “неправда“ (хотя зачастую бывает и так), он означает “упрощённое и романтизированное представление о том, что произошло когда-то очень давно“. Это упрощённое и романтизированное представление плохо подходит для понимания уроков истории, но хорошо — для формирования общности, в чём и состоит сейчас наша задача.
То, что очень далёкие предки новгородцев были западными славянами, важно для нашего национального мифа, поскольку позволяет лучше понять, куда нам стоит “возвращаться“.
Звуки Ш, Ч и Ж относительно редко используются в латыни, немецком и английском и поэтому в западно-европейских языках нет для них специальных букв (за исключением французского и каталонского, где есть буква Ж — J). Но у западных, как и у восточных, славян, эти звуки используются очень широко.
Чехи, в чьём языке этих звуков много, ещё в 15-м веке изобрели для Ш, Ч и Ж специальные буквы: Š, Č и Ž. Сделал это тот самый Ян Гус, которого потом сожгли на костре за совсем другие грехи.
С тех пор эти буквы переняли все использующие латиницу славяне, кроме поляков (которые веком раньше переняли у чехов их предыдущий способ писать Ш и Ч как SZ и CZ и, очевидно, решили, что копировать чехов снова будет глупо и неприлично).
Сегодня Š, Č и Ž кроме чешского используются в словацком, словенском, хорватском, верхне- и нижнелужицких, литовском, латышском, эстонском, латгальском, в латинских алфавитах сербского, черногорского, боснийского и беларусского (лацинка), и в восстанавливаемых сегодня энтузиастами ливонском и прусском (вниманию кёнигсбергских сепаратистов).
Мы, раз уж мы хотим вести свою историю от Новгорода, а новгородцы произошли от народов по языку очень близких к чехам, тоже можем считать эти буквы своими и использовать их в новогородском.
Например, так: čih, šnur, žar.
Остаётся Щ, для которой чехи буквы не придумали. Но о ней позже.
VI.
Йотированные.
Почти во всех проектах русской латиницы 19-го ми начала 20-го века века предлагалось писать Ё, Ю и Я двумя способами:
В начале слов, после гласных и после твёрдого и мягкого знаков: je, jo, ju и ja — в этом все старые варианты русской латиницы сходятся.
А вот после согласных предлагались разные варианты. Основных было три:
С чёрточкой-акутом (я = á, ю = ú, ё = ó)
С двоеточием-умляутом (я = ä, ю = ü, ё = ö)
Совсем уже странным образом, заимствованным из “нового тюркского алфавита“ (я = ə, ю = y, ё = ɵ).
На самом деле никакого практического смысла писать эти буквы двумя способами нет. Вполне достаточно одного — того, которые короче, то есть того, где они записываются одной буквой с диакритикой.
Вопрос в том, какую диакритику выбрать.
Ответить на этот вопрос несложно.
Украинцы не упускают случая назвать русских “мокшей“, намекая на то, что они не столько славянский, сколько финно-угорский народ. В этом есть существенная доля правды, но нет ничего стыдного. Финны (к угорской группе из проживающих на территории России народов принадлежат только ханты и манси) к сегодняшнему дню создали гораздо более успешное государство, чем любые славяне. Эстония — одно из самых успешных государств бывшего соцлагеря, уступающее сегодня по уровню жизни только Словении и Чехии и очень быстро их нагоняющее.
Живший вокруг озера Ильмень союз племён, по легенде призвавший на княжение Рюрика, состоял не только из славян. В него входили чудь, словене, кривичи и весь. Словене — это, как мы знаем, новгородцы, кривичи — псковичи, а вот весь и чудь — прибалтийско-финские народы. Весью славяне называли вепсов, а чудь — собирательное название, в которое в разное время включали разные племена: эстов, корелу, ижору, водь, нарову, сету и тех же вепсов.
Возможно, в легенде шла речь о нарови (нереви), населявшей берега Нарвы. Новгород делился на пять районов — “концов“, и один из них назывался Неревским, вероятно, как раз по нарови.
В состав Новгородской республики входила и Водская земля, называемая по населявшему её южную часть племени водь, этнически очень близкому к эстам.
Так что финские народы — часть нашего национального мифа.
К тому же, по мнению главного специалист по древненовгородскому языку Андрея Зализняка, новгородский существенно отличался от других восточно-славянских языков, и его можно классифицировать как отдельную северо-славянскую языковую ветвь.
А если так и если, как я писал выше, мы хотим, чтобы новоновгородский язык был визуально похож на языки северных соседей Новгорода и нёс в себе что-то от входивших в его состав финских племён, мы выбираем широко использующийся у всех этих соседей, от финнов и эстонцев до вепсов и карелов, умляут: Ä, Ö и Ü: mäč, lüdi, lön, vyäsnil, operaciä.
В некоторых случаях это приведёт к тому, что две буквы с умляутом будут писаться подряд: sklonää, gorüü. Сначала это будет непривычным, но ничего страшного в этом нет: у финнов и эстонцев такое случается постоянно.
VII.
Вы, наверное, заметили, что среди упомянутых выше йотированных гласных отсутствует буква Е.
Это потому, что все реформы предлагают сделать самую логичную вещь: везде, кроме начала слов, писать Е и Э одинаково, просто как латинское E, а в начале слов писать Je.
На самом деле особого резона писать в начале слов Je тоже нет. “Народная“ практика транслита показывает, что одной латинской буквы E вполне достаточно для обозначения обеих кириллических букв, как Е, так и Э.
Так же считает и российский ГОСТ 2006 года, устанавливающий стандарт машиночитаемых документов, транскрибированных на латиницу.
И это совершенно правильно: кроме всего лишь двух, где э и е стоят в начале — эль и ель — буквы е и э в русском никогда не путаются. А путаницу между эль и ель можно решить, сделав то, что сделали буквально все европейские языки, использующие латиницу: польский, чешский, испанский, французский, немецкий и т.д. — просто используя для обозначения эля английское слово Ale. Да, оно звучит не так, как положено при правильной транскрипции, но ни поляков, ни испанцев, ни немцев это не смущает.
Так это и Е и Э мы будем писать как E.
Исключение можно сделать для имён и фамилий, носителям которых (или их родителям) важно, чтобы их всегда произносили правильно. В этих случаях будут допустимы разные варианты. Например, имени Егор будут соответствовать два имени: Egоr и Jegor, имени Eлена — Elena и Jelena, и так далее.
VIII.
Твёрдо-мягкие.
Твёрдый знак используется в русском языке только в одном случае: когда нужно отделить согласную от следующих за ней букв е и я, чтобы согласная осталась твёрдой, а е и я звучали не как один, а как два звука.
Слова с твёрдым знаком — единственные, где действительно имеет смысл вместо Ä, Е и Ö писать Ja, Je и Jo, потому что при таком написании необходимость в твёрдом знаке отпадает: podjezd, objavlenie, sjožilsä и т.д.
Так что в новоновгородской латинице твёрдый знак просто не нужен.
Ю, а иногда и Я с Ё в подобных случаях отделяются от согласной мягким знаком. В этом месте в латинице он нам тоже не нужен — можно, как и в предыдущем случае использовать Ju, Ja, Jo: vjuga, semja, pjot.
Это звучит чуть твёрже, чем в русском, но, как, опять же, обсуждалось выше, это не баг, а фича.
Поскольку в русском между йотироваными и шипящими, кроме некоторых слов иностранного происхождения с Ю, в которых на самом деле фонетически нужно писать У (об этом ниже), всегда стоит разделительный мягкий знак, после шипящих мы тоже всегда будем писать Ju, Ja, Jo: kločja, ružjo, šjot.
Остаётся мягкий знак, смягчающий согласную перед другой согласной или в конце слова.
Если с шипящие мы заимствовали у чехов, то тут надо взять пример с поляков и обозначать мягкие согласные акутом (наклонённой вправо чёрточкой над буквой): dožď, koń, mośka, kosť.
Но, в отличие от поляков, не делать из мягких согласных отдельные буквы алфавита и отдельные кнопки на клавиатуре, а ввести в клавиатуру возможность ставить акут после или над согласной отдельной клавишей, как сейчас в кириллице ставится Ь.
Пока этой клавиши нет, вместо акута можно ставить апостроф: d’, n’, s’, t’.
IX.
Вот мы и добрались до Щ, самой редкоупотребимой буквы русского языка, кроме Ф.
На самом деле Щ — это либо Сч, либо Шь. Писать Š’ некрасиво, Sč выглядит лучше. Но зачем там галочка, если можно написать просто Sc. Sc ― самое логичное написание этой буквы латиницей. Такое же написание предлагали и авторы проектов 19-го века.
Но у меня есть идея получше. Языку нужна буква, которую он употребляет не как все. Это придаёт языку колорит.
Такая буква есть в большинстве языков. В английском это A, которая читается как Э, во французском J, которая читается как Ж. В испанском — та же J, которая читается как Х. В итальянском — C, которая читается как Ч.
В немецком таких букв вообще три: V читается как Ф, S как З, а Z как Ц. Но это уже перебор.
Гораздо удобнее, когда этой странной буквой становится буква, которую употребляют реже всего. Которую меньше всех жалко, но которая может внести колорит. На которой иностранцы станут реже путаться.
Поэтому Щ в новоновгородском должна обозначать одна из самых редкоиспользуемых букв латинских алфавитов — Х: хаvel, borx, proxaü
Тем более, близкие примеры уже есть. В португальском, галисийском, баскском и каталонском Х читается как ш, в испанском в некоторых случаях как ч, а в пиньинь (латинской записи китайского) — и вовсе как шь.
X.
Итак, вот наш новогородский латинский алфавит:
А, Ä, B, C, Č, D, E, F, G, H, I, J, K, L, M, N, O, Ö, P, R, S, Š, T, U, Ü, V, X, Y, Z, Ž
Всего 30 букв.
И ещё две, употребляющиеся только в иностранных именах и названиях: Q и W.
Этот алфавит почти совпадает с вепсским, только в нём несколько больше букв.
В общей сложности 32.
32 буквы — это на одну букву меньше, чем в кириллическом русском алфавите, на 10 букв меньше, чем в чешском, на три буквы меньше, чем в польском (если считать в нём и буквы, которые используются только в заёмных словах), ровно столько же, сколько в эстонском, на одну больше, чем в финском и немецком, и на три буквы больше, чем в шведском. В общем, среднее для расширенной латиницы количество.
XI.
Чтобы нам было как можно проще писать, стоит дополнительно ввести в новоновгородской латинице отдельные идеи из нереализованной реформы 1964 года по упрощению орфографии и дополнить их несколькими новыми:
После ж, ш, щ, ч (ž, š, x, č) вместо е всегда писать о: šolk, žoluď, čort.
Никогда не писать после них мягкий знак: noč, myš, rož, vex.
В обрусевших иностранных словах, где слышно у (u), писать u, а не ü: parašut, brošura.
Вместо двойных согласных всегда писать одинарные, кроме заимствованных имён и названий (Johnny Depp, Tallinn), звукоподражания (žužžit) и сложносочинённых слов (roddom): razobranye, brošenoe, tenis, inkasator, droži, sora, rasvet, aparat, briliant, vana, vila и, конечно, Rosiä.
Все не обрусевшие иностранные имена, названия, а также греческие и латинские термины на ex, xe/ху, и quo/qua писать так, как они пишутся в оригинале: New York, а не Nju Jork, Bordeaux, а не Bordo, Ciudad Juárez, а не Sjudad Huares, John Deer, а не Džon Dir, Max von Sydow, а не Maks fon Südov, William Shakespeare, а нет Viljam Šejkspir, experiment, a не eksperiment, xenon, а не ksenon, quorum, а не kvorum, и т.д. Если после этого кто-то начнёт на португальский манер говорить эщперимент, это будет даже мило.
Вместо сч (sč) всегда писать щ (x): xastje, xot, а вместо йо (jo) ― ё (ö): öd, öta. Заодно убрать нечитаемое “в” из чувств: čustva и нечитаемое “й” из сейчас: sečas.
После ц (c) всегда писать ы (y). Реформа 1964 предлагала унифицировать это обратным образом: после ц всегда писать и, но звучит нам на самом деле именно ы. Вероятно, кириллическая буква ы показалась авторам реформы некрасивой, и они предпочли и. Но в латинице такой проблемы нет, так что, чтобы избежать путаницы, мы будем писать как слышится: cyrk, cytrus, cyfrovoj.
Чем реже нам придётся ставить после буквы апостроф, тем лучше, так что стоит убрать мягкий знак (‘) из окончания глаголов, как в 1917 убрали твёрдый из окончания существительных: vstan, säd, ulybnulas, delat. Не бойтесь спутать инфинитив с третьим лицом единственного числа, их всегда легко отличить по контексту. Заодно уберём мягкий знак с конца наречий и союзов (kak-nibud, teper), оставив его только на конце существительных (kon’, sol’).
Возвратную частицу -ся писать отдельно от глагола, как делают все западные и южные славяне, чтобы -тся не читалось -ца, как сейчас в русском. Да и вообще постараться реже использовать возвратные глаголы и писать их только там, где они действительно обозначают действие, направленное на себя: myt sä, prätat sä, uspokoit sä, и по возможности заменять их другими там, где это не так: proizoiti вместо slučit sä, nužna/nužen вместо trebuet sä и т.д.
Вместо некрасивого yj на конце слов всегда писать просто y, как делают чехи и поляки, тем более, что конечное й в русском языке и так почти проглатывается: Novy Novgorod, raskidisty klön. А вместо ij там же ― просто i: Verhni Lars, kazacki hutor. Это немного изменит фонетику языка ― и прекрасно.
Vrode vsö. Esli ä vspomnü čto-to exo, to dopišu.
I snova povtorü, čto eto predvariteľny proekt. Okončatelny primut na referendume, kak i vse ostal’nye važnye rešeniä. No esli vy hotite poprobovat perejti na latinicu uže sečas, možete pisat etoj latinicej v Telegram-čate Novogo Novgoroda .
XII.
Ah, da, zabyl glavnoe. KAK NAM ETO PISAT? GDE VZÄT Ä i Ž?
Est dva varianta.
Vo-pervych, možno ispolzovat raskladku Canadian Multilingual. Na nej vozmožno nabrat lübuü latinskuü bukvu s lüboj diakritikoj s pomoxju služebnyh klaviš.
Na nej ä sečas eto i pišu.
Eta raskadka očen udobna, esli vam regulärno prihodit sä pisat na neskolkih evropejskih äzykah ― net neobhodimosti stavit neskolko raznyh raskladok dlä raznyh äzykov, dlä vseh (krome ruskogo, ukrainskogo i belaruskogo) hvataet eö odnoj.
No projdöt dovolno mnogo vremeni, prežde čem vy zapomnite vse nužnye služebnye klaviši. Tak čto esli vam ne nužno pisat na raznyh äzykah, eto lišnää rabota bez osoboj pol’zy.
Dlä teh, komu ne nužna francuzskaä ili polskaä diakritika, est očen udobnaä latyškaä raskladka, v kotoroj est vse nužnye nam bukvy. Pravda, vmesto umläutov v nej ispol’zuüt makron ― gorizontalnuü čertu nad bukvoj: Ā, Ū, Ō. I označaet ona v latyškom ne ötirovanuü, a dolguü glasnuü.
Zato etu raskladku sovsem ne nužno učit i možno stavit ne rädom, a vmesto anglijskoj. Tak čto my možem ispolzovat etu čertu kak zamenu umläutu.
Potomu čto bukvy Č, Š, Ž, Ā, Ō i Ū (i drugie, kotorye nam ne nužny) pišut v nej s pomoxju dopolnitelnogo znaka: apostrofa ili tildy, libo pravoj knopki Alt. V zavisimosti ot togo, kakuü latyškuü raskladku vy postavite: Lativan (apostrophe), Latvian (tilde) ili Latvian (Alt)
Delaüt eto v latyškoj raskladke tak: snačala vy nabiraete apostrof (libo, sootvectveno knopku pod Esc, na kotoroj narisovana tilda, libo Alt ― v zavisimosti ot vybranoj vami raskladki), a potom bukvu, nad kotoroj vam nado postavit galočku-haček ili čertu-makrón.
Čtoby postavit prosto apostrof, ego nužno nažat dva raza.
A čtoby ne naväzyvat vam odnu iz dvuh klaviatur, budem poka xitat oba napisaniä ötirovanyh glasnyh (kak Ä, Ö, Ü, tak i Ā, Ō i Ū) dopustimymi. Hotä pravilno vsö-taki pisat s umläutom.
Teper točno vsö. Možete načinat experimenty v čate.
V perspektive nužno budet nemnogo pomenät i slovar’, zameniv türkskie zaimstvovaniä (bogatyr’, den’gi, kinžal, ser’ga, sobaka, lošad’, kirpič, tulup, sarafan, tür’ma, tarakan i t.d., i t.p. ― ih desätki) na starye novgorodskie slova, esli oni sohranilis. A esli ne sohranilis, to na polskie, češskie, nemeckie, švedskie ili finskie. No etim my zajmömsä kak-nibud potom.
Новости Конца Света выходят только благодаря финансовой поддержке подписчиков. Вы тоже можете помочь им материально здесь, на Substack:
Или на Ko-Fi (больше разных вариантов поддержки и бонусов).
Огромное спасибо всем, кто помогает.
Гаранты Конца Света:
Artem Porter
Георгий Мягков
Ilya Obshadko
Edward Ben Rafael
Dmitriy Vakhrushev
Ilya K
Kirill Pertsev
Igor Noran
Если вы пока не готовы стать подписчиком, вы можете поддержать этот блог и одноразовым пожертвованием
или в криптовалюте.
Если у вас нет достаточно денег, чтобы помочь материально, но вы хотите помочь Новостям Конца Света, просто зашерьте этот или любой другой пост.
Мои аккаунты в соцсетях:
https://t.me/kaostap
https://www.minds.com/ostap/
https://twitter.com/ostap
https://www.facebook.com/karmodi/