Это текст из серии “Прощание с Россией“. Предыдущие тексты из этой серии можно прочесть здесь и здесь.
Я написал эту статью в конце мая 2014, через три месяца после аннексии Крыма, в результате долгих и мрачных раздумий о том, почему и руководство и население России постоянно ведут себя на удивление глупо и деструктивно, раз за разом разрушая надежды страны на процветание.
Статью прочло больше ста тысяч человек только на inLiberty и самых крупных сайтах, которые её украли, а всего, возможно, значительно больше. Но дело не только и не столько в этом, у меня были и тексты с существенно большим количеством читателей. Важнее то, что статью очень активно обсуждали и её центральная идея постепенно стала мейнстримом, по крайней мере в узких кругах. Я считаю это главным своим достижением.
Прошло 8 лет и Россия решила снова выстрелить себе в ногу. Даже не в ногу, а в голову. Вторжение в Украину может положить конец самому существованию российского государства и, даже если этого не случится, на десятилетия вперёд хоронит надежды страны на устойчивое развитие. Это кажется полным, абсолютно ничем не спровоцированным безумием. Но в этом безумии есть логика. Россия по самой своей сути просто не может действовать иначе.
Поэтому я решил снова выложить этот текст. Хотя изложенная в статье идея уже не будет такой новой, как в 2014, но думаю, её полезно освежить в памяти для понимания происходящего.
Но это не просто та же старая статья. Это её новое издание, исправленное и существенно дополненное.
Статья 2014 года основывалась в основном на моих собственных наблюдениях и ощущениях — в тот момент я нашёл лишь одно научное исследование на эту тему. С тех пор появилось сразу несколько подобных исследований. Плюс, я наткнулся на пару старых, которые тогда не смог найти. К счастью, все они подтверждают мою изначальную мысль, иначе мне пришлось бы притворяться, что я всего этого не писал.
К тому же, с момента написания статьи я не переставал думать на данную тему и пришел к некоторым новым выводам. Особенно много новых мыслей появилось у меня сейчас, после 24.02.2022 года, так что я смело могу назвать Путина своей музой.
Поэтому нынешняя версия статьи примерно вдвое больше первоначальной, и, надеюсь, по крайней мере настолько же интереснее.
* * *
Весной 2014 года я написал несколько статей, где пытался предсказать то, как Запад будет реагировать на действия России в Крыму и Восточной Украине. Пока прогнозы сбываются — не потому, что у меня есть хрустальный шар, в котором можно видеть будущее, а потому, что логика западных лидеров прозрачна и предсказуема. Разобравшись для себя с Западом, я хотел написать и статью, разбирающие возможные варианты действий российского руководства. Но тут меня ждала неудача — я понял, что просто не понимаю его логику.
Впрочем, проблемы с пониманием логики российского руководства были не у меня одного. За последние месяцы я не видел, наверное, ни одного сбывшегося подробного прогноза. Десятки журналистов, аналитиков и даже государственных деятелей ломают головы, пытаясь понять стратегические планы России. Вопрос, мягко говоря, не праздный, от ответа на него в прямом смысле зависят судьбы мира. Но ответа до сих пор нет. Вернее, ответов много, но построенные на них прогнозы раз за разом оказываются неверными. Я ломал голову над этой загадкой со 2 марта, с того самого момента, как мой первый прогноз о том, что Путин должен понимать долгосрочные последствия аннексии Крыма и не станет затевать подобную авантюру, не оправдался. Озарение пришло, как это обычно бывает, внезапно, когда я уже отчаялся найти ответ и признавался другу в своем поражении. Отгадка (если это и правда отгадка — я, конечно, могу ошибаться) лежала, как в дзенском коане, совсем не там, где я ее искал.
Но сначала немного теории.
I. Что такое временное дисконтирование и как с ним бороться
Феномен, который психологи называют «отложенным вознаграждением», впервые был описан в психологии более 100 лет назад. Его ввёл в оборот Зигмунд Фрейд в работах по структуре личности. По его теории самая базовая часть личности “Оно“ (Id), движимая примитивными инстинктами, требует моментального исполнения своих желаний, то есть действует в соответствии с “принципом удовольствия“, а более рациональная часть личности “Я“ (Ego) научается соизмерять желания с реальностью и ждать вознаграждения сколько потребуется — то есть действует в соответствии с “принципом реальности“. Младенцы руководствуются исключительно “принципом удовольствия“, постепенный переход к “принципу реальности“ начинается примерно в 2 года и означает взросление.
В экономике подобная концепция появилась на полтора столетия раньше, и там она сначала называлась “межвременной выбор“. Впервые о необходимости смирять свои порывы сейчас, чтобы получить награду потом, написал ещё Адам Смит в работе 1759 года “Теория нравственных чувств“, а в вышедшем в 1776 “Богатстве наций“ он связал это умение с тем самым богатством наций.
В 1831 идею Смита развил другой шотландский экономист Джон Рэй, который заключил, что на богатство наций влияют особенности их психологии — и в первую очередь “склонность к накоплению“ (в противоположность склонности сразу тратить всё заработанное), на которую, в свою очередь, положительно влияют добродетельность и способность к самоконтролю, и отрицательно — подверженность страстям и страх перед будущим.
С тех пор концепция отложенного вознаграждения в экономике непрерывно развивалась. Современный свой вид она приобрела в первой половине 20-го века, в работах Фрэнка Рэмси и Пола Сэмуэльсона, которые вместо по сути бинарной концепции межвременного выбора ввели существенно более сложную математическую функцию временнóго дисконтирования. С тех пор экономисты изучают именно её.
Функция временнóго дисконтирования описывает то, с какой скоростью и по какой формуле уменьшается для человека субъективная ценность вещей и денег в зависимости от времени, через которые эти вещи и деньги будут доступны. Например, 10-долларовая купюра, доступная сегодня, имеет субъективную ценность 10 долларов как для Васи, так и для Пети. Ту же купюру, но доступную только через год, Вася сегодня оценивает в 5 долларов. Но для Пети ее субъективная стоимость через год составляет сегодня лишь 2,5 доллара. Вася дисконтирует на 50% в год, то есть вдвое, а Петя — на 75%, то есть вчетверо. Это значит, что чтобы заставить Петю отказаться от 10 долларов сейчас, нам придется пообещать ему через год как минимум вчетверо больше, то есть не менее 40 долларов. Вася же согласится и на 20.
Экономисты традиционно считают, что обычные люди дисконтируют примерно по одной и той же формуле — экспоненциальной: субъективная стоимость вознаграждения для них снижается равномерно, на сколько-то процентов за единицу времени, хотя проценты эти у разных людей могут быть разными. Но это обычные люди. Пьяницы, наркоманы и курильщики, которые очень хотят, но не могут бросить, дисконтируют по-другому. Для них субъективная стоимость вознаграждения резко падает уже на следующий день, а всё, что они могут получить через месяц и больше, имеет почти нулевую ценность. Главное — принять очередную дозу, а потом хоть трава не расти. Такое дисконтирование называется гиперболическим. И свойственно оно не только страдающим разнообразными зависимостями, но и всем, кто живет лишь сегодняшним днем.
Это то, что утверждает чистая теория. На практике, как показывают разнообразные эксперименты, большинство обычных людей дисконтирует время не по чисто экспоненциальной и не по чисто гиперболической, а по квазигиперболической формуле. Сперва субъективная ценность вещей и денег для них падает довольно резко, а дальше начинает уменьшаться постепенно, по экспоненте. Например, 100 долларов через месяц субъективно воспринимаются вами как 70 (то есть обесцениваются на 30%), а потом с каждым новым месяцем их субъективная ценность снижается еще на 5% от предыдущего.
Что это означает на практике? То, что большинство людей предпочитает получить 100 долларов сегодня, а не 101 завтра. Но при этом получает образование, занимается повышением квалификации (не потому что мама сказала, а потому что это поможет в жизни), следит за здоровьем, откладывает на старость — в общем, строит долгосрочные планы и вкладывает в их осуществление немалые силы и средства. Потому что достаточно высоко ценит не только сегодняшний день, но и то, что будет через год, десять и пятьдесят.
Так поступает большинство людей в Западной, Северной и Центральной Европе, в США и Восточной Азии. Но не на Балканах, не в Африке и не в России.
II. Всё ниже, и ниже, и ниже
Вот, например, оценка терпеливости от Global Preferences Survey ― регулярного всемирного опроса десятков тысяч людей в разных странах об их предпочтениях. Данные последнего опроса, который проводился в 2018 году. Терпеливость — средняя наценка, которую опрошенные в разных странах просили за то, чтобы взять деньги не сейчас, а потом (награда предлагалась с учётом уровня жизни стран, в которых проводился опрос). Чем больше наценка, тем меньше терпеливость. Терпеливость россиян находится на уровне Африки, Индии и Латинской Америки и в разы уступает терпеливости европейцев, американцев и китайцев.
Другая карта с уровнем терпеливости, рассчитанным на основе нескольких разных опросов, из статьи 2021 года. Красным — страны с наименьшим уровнем, синим — с наибольшим. Здесь есть данные по большему количеству стран, и Россия выглядит ещё хуже, чем на предыдущей карте.
А вот готовность жителей разных стран ждать награды из исследования 2016 года. Россияне ждать не готовы.
Ниже — результаты огромного (опрошено 80 тысяч человек в 76 странах) исследования немецких экономистов, которые пытались понять, как уровень терпеливости влияет на уровень ВВП и другие показатели успешности стран, такие, как качество её общественных институтов и долгосрочное развитие экономики. Исследование проводилось в 2015 году, через год после аннексии Крыма.
Вот, например, таблица корреляции терпеливости (с поправкой на разнообразные внешние факторы, которые оказывают на неё влияние) и защиты прав собственности.
Корреляция довольно высокая, но нас сейчас интересует не столько это, сколько то, что Россия по уровню терпения находится в самом хвосте. (Кому-то может показаться странным первое место израильтян, но, если вспомнить о том, сколько им пришлось вытерпеть за последние 2000 лет, и насколько успешно они с этим справились и продолжают справляться, оно начинает выглядеть естественным. На “сыром”, без очистки данных, графике Израиль заметно ниже, но всё равно высоко. Позиция России остаётся приблизительно той же).
А вот таблица с другим показателем — “лестничным терпением“. Это уже не средняя награда, которую требуют жители страны за то, чтобы подождать, а то, какое количество опрошенных не соглашается ждать ни за какую награду (исследователи сначала предлагали одну награду, а потом, если человек не соглашался ждать, постепенно её повышали). Здесь у России дела немного получше, но тоже заметно хуже среднего.
В 2012 аспирант из российской ВШЭ повторил на российских студентах результат эксперимента по временно́му дисконтированию, который за несколько лет до этого ставили в США (автор обозначает его цифрой 29). Графика в статье нет, но есть таблица, из которой видно, что дисконтирование российских студентов существенно больше, чем американских. Особенно краткосрочное.
Всё это были исследования по терпению. А вот уже работа 2011 года по собственно временно́му дисконтированию.
По шкале Х — уровень предпочтения настоящего (Present bias, устоявшегося русского термина не существует) то есть, грубо говоря, того, насколько люди готовы подождать до завтра, если они могут взять награду прямо сегодня. Чем левее по шкале, тем больше они склонны предпочесть сегодняшнюю награду завтрашней.
По шкале Y ― уровень долговременного временно́го дисконтирования, то есть, грубо говоря, того, насколько люди согласны прождать 10 лет, если им в любом случае придется ждать год. Чем выше по шкале, тем больше готовность к долгому ожиданию.
Как мы видим, Россия находится в левом нижнем углу картинки. Россияне не готовы ждать вообще, и, если уж им и приходится ждать, то согласны ждать очень недолго.
А вот, наконец, и то, как это выглядит на графике. График из другой научной статьи, частично от тех же авторов и тоже 2011 года, на которую и опиралось первое издание “Гиперболеи“:
Исследователи спрашивали жителей 45 стран о том, сколько им нужно доплатить, чтобы они подождали принимать денежный подарок год и десять лет. Россия оказалась в этом исследовании в самом низу, рядом с Боснией и Нигерией.
Россия — это Гиперболея, страна, жители которой дисконтируют время гиперболически. Или, по-русски, плюют на своё будущее с высокой колокольни.
III. Гиперболейцы
На самом деле, как описано выше, россияне дисконтируют время не по чисто гиперболически, а по квазигиперболически: гиперболически ценность будущего сначала резко падает, а потом уже почти не снижается. Квазигиперболически, как в России и Нигерии, она сразу же опускается ниже пола, а затем продолжает пробивать одно дно за другим.
Разумеется, это относится не ко всем россиянам, а лишь к статистическому большинству. Есть и исключения, но они, увы, погоды не делают.
Мои собственные наблюдения, хоть и не научные, совпадают с выводами учёных. Например, многие мои знакомые из Америки и Европы — и не только скучные технари и экономисты, а даже поэты, которым положено витать в облаках, — еще в студенческие годы начали делать взносы в добровольные пенсионные фонды. Я не знаю ни одного россиянина, который, будучи студентом, забивал себе голову тем, на что он будет жить через 40 лет. Оно и понятно — глупо в юном возрасте откладывать деньги на старость, если существует немалая вероятность того, что через 10–20 лет исчезнет не только фонд, в который ты их вкладываешь, но и государство, которое эти вклады гарантирует.
Конечно, и на Западе жизнь не без сюрпризов. Время от времени и туда залетают «черные лебеди», масштабные непредсказуемые события, о которых писал в одноименной книге Нассим Талеб. Но над Россией эти черные лебеди так и вьются.
Это ли причина того, что россияне в отличие от европейцев с американцами предпочитают не придавать большого значения будущему, или, наоборот, то, что россияне не думают о будущем, приводит к такому большому числу непредсказуемых событий с катастрофическими последствиями — вопрос из серии «что было раньше, курица или яйцо». Верно и то и другое. Из-за того, что жизнь постоянно ломает все планы, думать о будущем в России не имеет особого смысла. А из-за того, что мало кто думает о будущем, люди не могут предвидеть действий друг друга, что постоянно приводит к недоразумениям и конфликтам. Мелкие и крупные недоразумения и конфликты в стране Гиперболее перемножаются, копятся как снежный ком и в конце концов, сходят на все население страны очередной крушащей все на своем пути лавиной.
Из всего вышеизложенного может создаться ложное впечатление, что если человек гиперболически дисконтирует время, он вообще не думает о будущем. Это, конечно, неверно. Жители Гиперболеи о будущем думают. Просто они делают это не так, как все остальные. Поскольку будущее не имеет для них ценности, они не станут тратить серьезные усилия на анализ долговременных последствий собственных действий. Да и польза такого анализа весьма сомнительна — невозможно предсказывать будущее, когда никто вокруг ничего не планирует хотя бы на два хода вперед. Поэтому для гиперболейца будущее равно настоящему.
Жизнь в его представлении движется линейно: то, что происходит сейчас, магическим образом будет происходить и завтра, и послезавтра и еще через много лет.
Именно поэтому россияне так склонны к переменам настроения. Любой тактический успех они воспринимают как знак близкой и окончательной победы. Если хорошо реконструировали парк, значит Москва с минуты на минуту станет вровень с Лондоном и Парижем. Если на митинг протеста вышло 50 тысяч человек, значит правительство со дня на день падет. Если удалось быстро присоединить Крым, значит к концу лета присоединим Новороссию, а через год-другой и Аляску. Верно и обратное — любое тактическое поражение воспринимается как конец света.
Другое следствие гиперболического временнóго дисконтирования — готовность пожертвовать важными долгосрочными планами ради краткосрочных.
Один из примеров — люди, годами рассуждающие о том, что необходимо ехать, но снова и снова откладывающие этот отъезд до завершения бизнес-проекта, окончания учебы детей или еще чего-нибудь в этом роде, жертвуя (по крайней мере, потенциально) целой будущей жизнью ради пары ближайших лет.
Еще один пример — всегдашняя готовность схватить кусок пожирнее, даже ценой потери репутации и будущих прибылей. К этому последнему случаю относится и мартовская история с Крымом в 2014. И агрессия в Украине в 2022 году.
Теми же причинами объясняется и любовь россиян к политической «стабильности». До 2014 года люди надеялись, что стабильность во власти внесет в окружающий хаос хоть один элемент определенности. Но они не учли того, что политики, не боящиеся потерять свое кресло, могут позволить себе гораздо более резкие шаги, чем политики, которых можно сменить. Не говоря уже о том, что правители — плоть от плоти своего народа, и точно так же не умеют, а на самом деле просто не хотят, планировать хотя бы на пару ходов вперед — и поэтому раз за разом делают глупейшие и трагические для всей страны ошибки. Из-за этого вроде бы более «стабильная» авторитарная система оказалась гораздо менее стабильной и предсказуемой, чем устоявшиеся демократии.
Впрочем, к началу 2022 года россияне уже забыли то, каким потрясением обернулся 2014. Дело в том, что гиперболическое дисконтирование уничтожает не только будущее, но и прошлое.
Россияне не любят смотреть не только вперёд, но и назад. Настоящая история их не интересует, её заменяют псевдоисторические мифы.
История нужна нам для того, чтобы точнее предсказывать события, для индукции и экстраполяции прошлого в будущее. Но тем, кто не ценит будущее, не требуется прошлое. Им не нужна индукция и экстраполяция, у них и так есть общая картина всего, основанная исключительно на их настроении в текущий момент. История им не к чему, им достаточно мема “Можем повторить“. И они повторяют, и повторяют, и повторяют — только не победы, а ошибки.
К сожалению, всё это в полной мере относится и к российской оппозиции, которая настолько же катастрофически не желает подумать хотя бы на шаг вперёд, и поэтому проваливает все протесты, и раз за разом, год за годом повторяет свои ошибки.
Той же болезнью страдают и российские олигархи. Многие крупные предприниматели вместо того, чтобы стараться построить в России правовое государство, которое могло бы гарантировать безопасное будущее им и их детям, делали капиталы на нефтяной ренте и коррупционных строительных контрактах. Эти капиталы они вывозили на Запад, туда, где деньгам ничего не угрожает. Теперь их капиталы превратились в тыкву. Стабильность обернулась для них нестабильностью, потому что они не смогли предвидеть довольно очевидных долгосрочных последствий собственных действий.
Что всё это значит? То, например, что в России не будет экономического развития — стабильное развитие невозможно без стабильного политико-экономического климата и, тем более, без способности участников рынка к стратегическому планированию. Российская экономика может несколько лет быстро расти, но потом она обязательно свалится в пике.
Не будет в России и серьезных технических инноваций. Инновации дают отдачу не сразу, а через несколько лет; россияне не могут позволить себе столько ждать. По крайней мере не в России. Те инноваторы, которые умеют думать о будущем, уезжают из России на очень раннем этапе развития бизнеса.
Вообще, чего именно не будет, предсказать довольно легко — не будет процветания, безопасности и той самой вожделенной стабильности.
Не будет и взаимного доверия в обществе. В одной из предыдущих статей я писал о том, что глобальный Запад (включая Японию, Тайвань и Южную Корею) отличается от остального мира, и в том числе от России, тем, что там действует негласный общественный договор, который и делает Запад Западом. Большинство жителей западных стран понимают, что если каждый из них будет учитывать интересы других, его собственная жизнь станет от этого лучше.
Гиперболейцы: россияне, нигерийцы и пакистанцы (кстати, уровень терпеливости в России и Пакистане, согласно Global Preferences Survey, один и тот же: -0,08), договориться друг с другом не могут.
IV. Узники безвременья
Эта невозможность договориться — прямое следствие гиперболического дисконтирования.
Все, наверное, слышали о дилемме узника (также известной как «дилемма заключенного»), но не каждый сразу вспомнит, в чем ее суть.
Если вы помните, можете пролистать текст до следующей таблицы.
В шахматах, картах и прочих настольных играх побеждает только один, и он выигрывает столько, сколько теряет другой. Такие игры называются играми с нулевой суммой. Но жизнь устроены не так, как настольные игры. В ней играющие не всегда являются антагонистами и могут выигрывать или проигрывать одновременно. В теории игр это называется игрой с ненулевой суммой. Самым известным примером игр с ненулевой суммой и является дилемма узника.
А и Б грабят банк на миллион долларов. Они успевают спрятать деньги, но потом попадаются полиции за драку в баре. Полиция подозревает их в ограблении, но доказательств у неё нет. Изолировав их друг от друга, она предлагает каждому сделку: если он сдает напарника, а напарник не сдает его, то стукач выходит, а молчун садится на 10 лет. Если же оба настучат, то и сядут оба, но каждому скостят срок до 2 лет за то, что они помогли друг друга посадить.
А и Б знают, что если они оба промолчат, то получат по полгода за хулиганство, а потом выйдут и поделят деньги. Но они всё равно сдают друг друга и садятся на 2 года каждый.
Почему?
Оба они знают, что другому предложили такую же сделку, как и ему, и думают так:
Предположим, он промолчит. Если я тоже промолчу, я получу полгода тюрьмы, а потом мы выйдем и я получу половину добычи. Но если я его сдам, то я выйду не через полгода, а сразу. И заберу не половину добычи, а всю.
Предположим, он свалит всё на меня. Тогда, если я промолчу, то получу 10 лет, а он выйдет и заберет себе все. Если же я его сдам, то сяду только на 2 года.
Получается, если он промолчит, мне выгоднее его сдать. И если он меня сдаст, мне тоже выгоднее его сдать.
В результате оба неизбежно сдают друг друга и садятся на 2 года. Хотя обоим гораздо выгоднее было бы промолчать, выйти через полгода и поделить деньги.
Интересным — и неприятным — следствием дилеммы узника является то, что стучать друг на друга при таких условиях будут даже совершенно невиновные люди.
На самом деле, как мы все знаем, опытные бандиты часто молчат, вместо того, чтоб стучать друг на друга.
Из-за этого многие думают, что дилемма узника не работает. Это и так и не так.
Дело в том, что классическая дилемма узника возникает только тогда, когда оба игрока уверены, что имеют дело друг с другом в последний раз.
Но в жизни не реже встречается другая ситуация — игроки предполагают, что они еще встретятся, и, возможно, неоднократно. Такая ситуация называется повторяющейся дилеммой узника, и стратегии игроков в ней другие. Чтобы не вдаваться в подробности, достаточно сказать, что когда игрок знает, что тот, кого он сегодня сдаст, ещё неоднократно встретится ему на жизненном пути — и может захотеть отомстить — его мотивация к сотрудничеству резко повышается. Когда Смит и Джонс понимают, что им друг от друга никуда не деться, они перестают проводить годы в тюрьме и начинают наслаждаться богатством.
Но это работают только при условии, что у обоих из них нормальное временнóе дисконтирование, то есть для обоих важно то, что произойдет с ними через месяц или несколько лет.
Те, для кого будущее не имеет никакой ценности, не думают о возможности следующей встречи и поэтому не имеют никакого желания договариваться.
Этим же объясняется и то, что в России не работает институт репутации. Какая может быть репутация, если люди не заглядывают хотя бы на месяц вперёд и не помнят то, что было месяц назад, точнее, не придают этому никакого значения?
По той же причине российские власти всё время врут, причём врут очевидно, даже не заботясь о том, чтобы ложь выглядела правдоподобно. Они не думают о том, что если они будут врать, им перестанут верить. Им просто нужно что-то сказать, когда их поймали на месте преступления, чтобы отсрочить наказание на несколько дней, — дальше их горизонт не простирается. Когда их ловят на этой лжи, они тут же придумывают другую, часто противоречащую первой, потому что о первой они по сути забыли — и так далее, до бесконечности, полностью подрывая возможность хоть как-то договориться.
Это плохая новость для россиян, но хорошая — для всех остальных. Потому что это значит, что Россия не может создавать устойчивые союзы. России не удастся сколотить военный блок против Запада, потому что она раз за разом будет очевидно врать своим партнёрам и кидать своих союзников.
V. Дают — бери, бьют — беги
Ещё одним и, возможно, самым важным сегодня для мира следствием российского гиперболического дисконтирования, является нелюбовь россиян к риску.
“Как так?” — спросите вы, — “Разве это не россияне постоянно ввязываются в идиотские приключения, рискуя сломать себе шею. Разве не про этих ебанатов снят популярный YouTube сериал We Love Russia?“
Да, но нет.
Да, потому что россияне действительно всё это делают. Нет, потому что всё это не имеет отношения к риску.
Что такое риск? Риск — готовность пожертвовать тем, что имеешь сейчас, включая, бывает, и жизнь, чтобы выиграть что-то потом, но без гарантии. Риск всегда предполагает оценку ситуации и хотя бы очень приблизительный расчёт своих шансов на выигрыш.
Россияне в ситуациях выше не оценивают шансов и вообще не думают о возможности проиграть. То, что мы видим на видео и в жизни — не сознательный риск, а элементарная неспособность предвидеть последствия собственных действий. Неспособность такого масштаба и глубины, что часто вызывает у посторонних оторопь.
На самом деле, как показывают исследования, склонность к риску существенно и позитивно коррелирует с терпеливостью. Чем выше терпеливость, тем, в общем случае (хотя бывают и исключения), выше и склонность к риску. Почему? Да потому, что рискуешь ты сейчас, а выигрываешь потом. Чем меньше ценность этого потом, тем меньше причин рисковать, потому что непосредственные, краткосрочные, последствия риска чаще всего негативные, выигрыш он приносит лишь спустя некоторое время.
Во всё том же гигантском всемирном исследовании Global Preferences Survey россияне по склонности к риску оказались на одном из последних мест в мире. Помните, как когда-то в России любили стабильность?
И это отличная новость для тех, кто боится Третьей мировой.
С Россией вполне можно иметь дело. Главное, соблюдать три совсем простых правила:
Правило №1: Не пытайтесь соблазнить Россию перспективами долгосрочного сотрудничества или, наоборот, испугать её негативными долгосрочными последствиями её действий. В России не понимают смысла слова “долгосрочный“ , ваши слова для них — пустое сотрясение воздуха. Экономьте дыхание и время, поменьше общайтесь с Путиным лично и по телефону.
Правило №2: Не идите с ней ни на какой “взаимовыгодный обмен”. Они возьмут то, что вы им предлагаете, и тут же забудут о том, что обещали дать вам.
Правило №3: Пугайте Россию немедленным наказанием за любую агрессию и провокацию. По буквам: Н-Е-М-Е-Д-Л-Е-Н-Н-Ы-М. Если Путин угрожает нанести ядерный удар, отвечайте не то, что вы не хотите третьей Мировой — это его только подзадорит, а то, что вы немедленно ёбнете ракетами в ответ в десятикратном размере. И, для убедительности, пошлите пару атомных подводных лодок в Финский залив. Те, кто не ценит будущего, живут по принципу “Бей-беги“. Если они видят, что что-то можно безнаказанно ухватить, они тут же это хватают. Но если они видят, что сразу же получат по рукам, то они перестают тянуть руки к чужому. Путина может остановить одно: убеждённость, что за каждым его преступлением тут же последует наказание. Именно тут же, иначе наказание не просто перестанет быть страшным: он даже не поймёт причинно-следственной связи между одним и другим.
Но если получится наглядно показать ему, что каждое его действие встретит ещё более жёсткое противодействие, “медведь” (а на самом деле крыса, сама себя загнавшая в угол) уберётся к себе в нору. Путин, как и Россия в целом, не любит риска. Он не станет рисковать даже ради крупной долгосрочной награды, если будет хорошо понимать, что он действительно рискует, и из-за этого риска ему может стать больно.
Продолжение цикла “Прощание с Россией“ можно прочесть здесь: 4, 5, 6, 7
Ссылки на материалы, которые я использовал при написании этой статьи, платные подписчики смогут посмотреть на моих страницах на Substack, Ko-Fi и Patreon.
Новости Конца Света выходили на Радио Свобода (как Новости Других Миров), а потом на The Babel. Теперь они выходит как независимый проект благодаря финансовой поддержке подписчиков. Вы тоже можете помочь им материально прямо здесь, на Substack:
Или на Ko-Fi (больше разных вариантов поддержки и бонусов).
Огромное спасибо всем, кто помогает.
Гаранты Конца Света:
Artem Porter
Георгий Мягков
Ilya Obshadko
Edward Ben Rafael
Dmitriy Vakhrushev
Ilya K
Если вы пока не готовы стать подписчиком, вы можете поддержать этот блог и одноразовым пожертвованием
или в криптовалюте.
Мои аккаунты в соцсетях:
https://t.me/kaostap
https://www.minds.com/ostap/
https://twitter.com/ostap
https://www.facebook.com/karmodi/
Только что натолкнулся на статью, описывающую рациональность гиперболического дисконтирования в условиях непреоделенности.
И вспомнил эту вашу.
В связи с этим, возникает вопрос - что первично? Возможно, бОльшая историческая непредсказуемость привела к рациональной стратегии гиперболического дисконтирования?
Статья: https://chris-said.io/2018/02/04/hyperbolic-discounting/