Gravity's Rainbow by Thomas Pynchon — 4
Моя четвертая попытка прочесть Gravity's Rainbow закончилась провалом. Как я уже писал раньше, я согласен с критиками, отказавшимися давать Пинчону Пулицера - роман раздутый и нечитаемый. В нём есть совершенно гениальные страницы, но чтобы добраться до этих страниц приходится перекопать груду словесного шлака, который на мой взгляд не имеет никакой ценности ни с сюжетной, ни со стилистической точки зрения и присутствует в романе лишь потому, что ни Пинчон, ни редакторы не потрудились его выбросить.
Гениальных отрывков много, и они заставили меня прочесть первые 2 части из 4, но, начав третью, я опять увяз в шлаке и понял, что устал и у меня уже нет мотивации разгребать его дальше.
Остаётся сдаться и признать, что я не люблю Пинчона. V и The Crying of Lot 49 я прочёл до конца, но они оба мне совсем не понравились. "Радуга гравитации" понравилась больше, но не настолько, чтобы прочитать 700 с лишним страниц.
As I Lay Dying by William Faulkner — 5+
(есть русский перевод)
Я уже очень давно называю Фолкнера своим любимым писателем, хотя я читал его только в переводах, из “главных“ его романов читал только “Шум и ярость“, и в последний раз открывал его книгу очень, очень давно. Задумавшись о том, что мне прочесть после фиаско с Пинчоном, я решил проверить, действительно ли Фолкнер мой любимый писатель, и взял для этого книгу, которую считают вершиной его творчества. Я рисковал - я уже пытался читать её в переводе, когда мне было 17, и тогда она у меня не пошла.
Что тут скажешь. Действительно любимый писатель и действительно любимая книга. Вероятно, лучшая книга, которую я когда-либо читал по-английски (по-русски это “Между собакой и волком“, и я не возьмусь сравнивать, какая из этих двух лучше). Это шедевр с какой стороны ни посмотри - тут всё прекрасно: и сюжет, и язык, и характеры. И, в отличие от Пинчона… не скажу “тут нет ни одного лишнего слова“, трудно сказать это о книге, которая построена как поток сознания героев, мысль которых часто ходит по кругу. Но могу уверенно сказать, что каждое слово, каждое предложение и каждый абзац тут к месту, и нет ни одной страницы, которую бы мне хотелось пролистать.
Не могу порекомендовать эту книгу тем, кто никогда не читал Фолкнера. Читать её сложно, как и большинство его произведений. Не из-за языка, а из-за того, что Фолкнер не щадит читателей, он вбрасывает их в середину действия, как будто ты оказался посреди разговора группы хорошо знакомых друг с другом, но неизвестных тебе людей, обсуждающих событие, о котором ты не имеешь представления. Но постепенно ты начинаешь понимать всё. Когда у тебя есть привычка, это довольно просто, разбираться, что к чему, начинаешь уже через 10-15 страниц. Но если привычки нет, можно разозлиться и бросить. Если вы не читали Фолкнера, советую начать с рассказов - там всё обычно гораздо проще. Но начать его читать очень советую. Лучшего писателя по моему мнению в анло-американской литературе нет — а там есть очень много прекрасных писателей.
La Révolution Française par François Furet, Denis Richet — 4-
(есть английский перевод)
Примерно год назад, когда в Америке началась культурная революция со свержением памятников и перевоспитанием профессуры хунвейбинами, я, в попытке понять, что именно там происходит, решил добраться до корней и освежить свои знания о французской революции. Почему-то мне в голову пришла нелепая, как я сейчас понимаю, идея, что о французской революции надо читать французов. Французских книг о французской революции было, разумеется, много, но начав в них разбираться, я выяснил, что почти все они написаны историками-марксистами, поклонниками Робеспьера, которые относятся к развернутому им террору примерно так же, как члены КПРФ к сталинским репрессиям. Мне это не подходило, и я взялся за единственную найденную мной известную книгу на эту тему, написанную не марксистом, а правыми либералами. Но быстро бросил — на первых двадцати страницах не было вообще никаких фактов, одни лишь авторские размышления на общие темы. В отчаянии я взялся за марксистов, надеясь, что, отфильтровав идеологию, найду факты у них, но обнаружил, что их книги написаны ещё хуже. Пришлось вернуться к Фюре. Первый исторический персонаж появился на странице 32, и с этого момента читать книгу стало возможно — хотя и не скажу, что легко и приятно.
Фюре оказался чем-то вроде Фолкнера. Не то, чтобы он совсем ничего не объясняет, но объяснят он вещи, которые нужно объяснять аспирантам-историкам, минимум - студентам третьего курса. Ключевые (как я выяснил уже в процессе чтения) факты, имена и даты, не известные не только обычному иностранному читателю, но, подозреваю, часто и большинству французов, упоминаются им вскользь, парой слов, без всяких объяснений, в стиле “После Х всем якобинцам стало очевидно“ — Х, разумеется никак не упоминается в предыдущем тексте и никак не объясняется в последующем, так что с тем, что (или кто - иногда из текста даже не ясно, место это или имя) это, читателю приходится разбираться самому.
Сэкономленное таким образом место авторы или автор (в основном, как я понимаю, Фюре, главным автором является он), использует для собственных размышлений на связанные и отвлечённые темы, которые, как обычно во французском нон-фишкн, занимают примерно треть книги, и без которых, как обычно во французском нон-фикшн, она бы стала намного лучше.
Но после стольких вложенных усилий, я не мог бросить читать. Вооружившись Википедией, я всё-таки разобрался, что к чему, и дочитал книгу до конца, так что теперь я знаю о Французской революции если не всё, то многое. Но если я захочу разобраться ещё в каком-нибудь периоде французской истории, я обращусь за этим к американским авторам.
Bond Undone by Jin Yong — 5
Второй том впервые профессионального переведённого в этом году “китайского «Властелина колец»“ (см. мою прошлую подборку книжных рецензий). Ничуть не хуже первого. Больше всего эта книга похожа не на “Властелина колец“, а на классические европейские приключенческие новеллы конца 19-го - начала 20-го века на стероидах. Она, как и те романы, изначально печаталась в газете с продолжением: в попытке удержать интерес читателя до выхода следующего номера автор придумывает какие-то уж совсем невероятные, а иногда и, если задуматься, просто смехотворные повороты сюжета, но события следуют одно из другим с такой скоростью, что задуматься просто не успеваешь, так что удовольствию от чтения ничто не мешает.
A Snake Lies Waiting by Jin Yong — 4
Третий том несколько хуже первых двух: некоторые повороты сюжета выглядят притянутыми за уши и уже не такими интересными, ключевые персонажи иногда выпадают из своих характеров и делают вещи, которые они бы никогда не сделали. Но в целом всё равно хорошо. Надеюсь, что только что вышедший четвёртый и последний том будет не хуже первых двух.
The Racket and the Answer: The Representative System and the Democratic Alternative by Ted Aranda — 5
Ознакомившись с анонсом, я ожидал прочесть сравнение прямой и репрезентативной демократии, а вместо этого прочёл историю становления английской парламентской системы. Я не жалуюсь, наоборот, — я давно хотел прочесть историю становления английской парламентской системы, просто не ожидал, что найду её именно в этой книге.
На самом деле книга состоит из трёх частей.
В первой автор описывает афинскую прямую демократию и доказывает, почему она с минимальными изменениями прекрасно может использоваться и сегодня, разбирая и опровергая традиционные возражения (например, то, что такая модель может работать лишь в маленьком полисе, но не в огромном государстве вроде США). С моей точки зрения, он делает это очень ясно и убедительно, это лучшая апология радикальной демократии, из всех, что я видел — но тут Аранда проповедует хору, я и сам давно пришёл к тем же выводам.
Вторая, занимающая больше половины книги, рассказывает, как появилась и развивалась парламентская система в Англии, начиная с Великой хартии вольностей и заканчивая Славной революцией. Тут автор почти не аргументирует, просто рассказывает. Написана эта часть очень хорошо и ясно, читать её интересно и она даёт ответы на большинство возникающих по ходу чтения вопросов.
Третья часть рассказывает об американском популизме конца 19-го — начала 20-го века, то есть о попытках по-мичурински привить элементы прямой демократии к американской конституционной системе. Эта часть самая короткая и самая слабая, фактов в ней немного, но по крайней мере их достаточно, чтобы было с чего начать самостоятельное изучение этого движения, которое в последнее время всё больше меня занимает.
Теперь о главных недостатках книги. Их четыре, два субъективных и два объективных.
Субъективные:
1. Автор очень левый. Он надеется, что прямая демократия приведёт к тотальному перераспределению собственности. Я, наоборот, совсем правый, и надеюсь на то, что прямая демократия приведёт, наоборот, к защите права собственности. История и современность на моей стороне: в Афинах при переходе от олигархии к радикальной демократии никакого перераспределения собственности и экспроприации богатых не случилось (а вот при переходе от узкой к широкой олигархии за сто лет до установления в Афинах демократии частичная экспроприация как раз произошла), а единственная сегодняшняя прямая демократия, Швейцария — самая бесстыдно капиталистическая страна современного мира.
2. Он с презрением относится к концепции естественного права и правового государства. С точки зрения Аранды, власть всегда абсолютна. Будь это власть большинства, узкой группы или одного тирана, те, кто находятся у власти, всегда делают то, что хотят, а концепции типа правового государства или естественного права служат лишь для того, чтобы прикрыть эту диктатуру красивыми словами. Мои взгляды ровно обратные: никакая власть не абсолютна, ни тиран, ни большинство не могут делать всё, что им вздумается, их действия всегда ограничены тем, что остальные готовы терпеть, не оказывая сопротивления. Правитель, если он не хочет спровоцировать бунт с перспективой оказаться на гильотине или в изгнании, вынужден считаться с настроениями народа. Большинство, если оно не хочет развязать гражданскую войну с перспективой установления диктатуры, вынуждено считаться с настроениями меньшинства. Правовое государство (изобретенное, кстати, как раз в Древней Греции) — лучший из существующих способов обозначить границы, которые власти лучше не переходить, если она хочет быть устойчивой. А естественное право — самое, кхм, естественное основание для подобных ограничений.
Объективные:
1. Аранда регулярно излагает факты не объективно, а с удобной ему точки зрения, чтобы они лучше вписывались в его теории. Это точно происходит в первой части - я довольно неплохо знаком с историей Афин, так что мне это видно — и, вероятно, во второй, но за это я поручиться не могу, с историей средневековой Англии я знаком намного хуже. Но в оправдание автора можно сказать, что он никогда не искажает факты и не умалчивает о неудобных для него событиях и деталях. То есть он, в отличие от многих популярных нон-фикшн авторов не врёт и не скрывает информацию, просто старается повернуть события к читателю более удобной ему стороной. С моей точки зрения это почти неизбежный и простительный недостаток в подобных книгах, избежать его способны лишь единичные авторы, которых можно пересчитать по пальцам.
2. Но самый серьёзный недостаток — то, что Аранда регулярно, хоть, к счастью, и не очень часто, безо всякой необходимости вставляет в текст почти несвязанные с ним и весьма неожиданные в исторической книге утверждения, которые заставят любого читателя как минимум поднять брови, а любого издателя — выкинуть присланную рукопись в корзину. Так, на одной из страниц Аранда неожиданно заявляет, что хотя он и атеист, он считает, что описанные в священных книгах чудеса действительно происходили, просто сотворили их не боги и святые, а инопланетяне. Это самое экстравагантный пассаж в книге, но он в ней такой не единственный. Не удивительно, что эта хорошая во всех остальных отношениях книга так и не нашла своего издателя и Аранда был вынужден опубликовать её за свой счёт.